Николай Белоус
АПОЛЛОНИДА
5.09 - 20.12.2014
Николай Белоус: жизнь художника после смерти живописи
Живопись Николая Белоуса есть жизнь после смерти.
Десятилетиями крикливые постмодернисты пророчат гибель этому виду искусства.
В серии "Аполлонида" (по мотивам одноименной кинокартины французского режиссера Бертрана Бонелло, 2011) гибнет как раз мир, окончательно погрязнув в безысходных плясках разврата.
Художник занимает максимально отстраненную позицию по отношению к глумливым пляскам мира.
Его искусство начинает быть как "постмедийное", т.е. как уже после кинематографа и даже новейших цифровых медиа.
"Человек с киноаппаратом" Дзиги Вертова использовал достижения истории визуальной культуры, и вот спустя почти век живопись берет реванш, вневременно останавливая казалось бы сюжетно второстепенные кадры из публичного дома.
В тайне полной остановки времени и есть вечная жизнь искусства.
Белоус владеет ей сполна.
Он - визионер, художник - отклонение от правил.
Его отклоненность от украинских правил состоит также и в том, что художнику принадлежит личная афористическая история искусства.
Вот краткая сводка важнейших визуальных решений, повлиявших на весь ход эстетического производства, по Белоусу.
1. Китайцы: сложное в простом, простое в сложном. Закон лаконичной выразительности формы.
2. Эжен Делакруа: цвет как элемент композиции, "Свобода на баррикадах".
3. Марсель Дюшан: контекст художественного жеста, "Фонтан-писсуар".
Однако, помимо вышеприведенных достижений, художник использует "ложный тон" Джорджо Моранди, который добавил черный к трем основным цветам (красный, желтый, синий), и революционный опыт Фернана Леже, "освободившего цвет от формы".
В случае Белоуса цвет от формы освободило не запредельное сияние неоновой рекламы Таймс-сквер, а черное зияние полярного неба Чукотки.
Там художник работал как плакатист, добиваясь китайской классической выразительности минимумом средств, - но вот тотальную доминацию черного (неба) преодолел с трудом.
В память о победе над черным квадратом черного неба, - а также будучи неотъемлемым элементом композиции, - черным забиваются все воздушные пустоты работ Белоуса.
В "Аполлониде" - и это новое веяние в цветовидении художник - звучит и белый, притягивая торжественностью нарядов путан.
Итак, "ложнотоновость" Моранди переактуализируется в абсолютно ином контексте, постмедийном.
Белоус - не Моранди. Его "ложный тон" состоит из красного, синего, желтого, - и обличает смазанную цифровую оптику медиатизированной современности.
Изобличает смазанные "очки" подобной оптики с цельностью и постоянством "растрового" короля американского поп-арта Роя Лихтенштайна.
Живопись Белоуса есть остановленное время после - или в момент! - смерти новых медиа.
Зафиксированный отстраненным взглядом художника, этот б...ский вертоград, - глобализированная метафора публичного дома, где художники - первые проститутки, - уже не столь буяющ страстными соками жизни, наоборот: трагика абсурда наслаждения смертью.
В результате - дикая усталось "после оргии", "Аполлонида" - посторгиастична.
Именно визуальный фиксатор в режиме остановленного времени позволяет автору не втянуться в обманчивую оргию смазанной оптики новых медиа - и в вечности о-пустошенности пережить ее.
В вечности черного неба полярной Чукотки, которое незримо, как некая общая мера условности, пронзает собой все работы серии "Аполлонида".
Олег Оленьев